| Новости |
Евгений Ткачев
Каждый рассказ - это мир.
Мир, который возник из чувств, из мыслей, из образов. Иногда миры возникают из разговоров, придумываются при чтении книг, а иногда возникают из снов, где... Мне снился сон. Спроси - о чем? Отвечу - ни о чем... Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом. Я был дорогой и конем, скалою и ручьем. Я был грозой и летним днем, Прохожим и его плащом, Водою и огнем... Г. Л. Олди А теперь, читатель, шагни на следующую страницу. Пожалуй в этот маленький, но может быть - тоже мир. Предатель
...а дом этот потом заколотили... Дон сам съездил в Оковку и постоял возле дома. Окна были внахлест заколочены досками, а дверь была забита большой, толстой фанерой. Огород уже зарос ковром сорняков и чертополоха, а драгоценная травка бабки Мариши, которую она старательно удобряла и поливала, была кем-то заботливо вырвана, затоптана и сожжена. Забор весь перекосился и почернел. Дон присел на чудом сохранившуюся скамейку и закурил. До следующего автобуса в эту богом забытую глухомань оставалось еще полтора часа, а идти к знакомым и пить легендарный деревенский самогон не хотелось. Не дай бог, супружница дома учует - это же неделю потом не замолишь. ...он тогда уехал и узнал о случившемся только со слов Паштета, которого случайно встретил в городе. Паштет был вдрабадан пьяным и все время норовил отойти в кусты. Дону пришлось тогда волочить его на себе до общаги, где Паштет снимал комнату. И только там, присев на лавочке и доканчивая непонятно какую по счету бутылку пива, он рассказал Дону о последних событиях в Оковке. Паштет с пьяной доверительностью заявил Дону, что его бывшая подружка - ну, эта, с которой Дон слюняво обнимался и целовался в классе девятом-десятом-одиннадцатом - оказалась внучкой ведьмы. Что ее бабка - ну, бабка Мариша - оказалась старой колдуньей и тайком учила внучку своему ремеслу. Об этом многие догадывались, но молчали: бабка Мариша могла помочь,спину там вылечить или радикулит заговорить, но могла и порчу наслать или сглаз какой-нибудь. После этих слов Паштет отрубился, И Дону пришлось затаскивать его под бдительным оком старой вахтерши, которая принюхивалась и злобно зыркала на Паштета, когда его прибило на откровения, и он громко заявил, что все старые ведьмы - суки и... Тут Паштет навалился на плечо Дона и захрапел. Дон свалил его на кровать, а сам сел возле окна. Спать не хотелось вообще... Свою первую подружку он помнил смутно. Звали ее, кажется, Динькой. Точно, Динькой. Динь-Дон - так звали их - в шутку, а когда и всерьез - одноклассники. Также помнил Дон две озорные косички светлых волос, носик с веснушками и глаза - два бездонно-синих озера... Всё. На этом воспоминания исчерпывались. Бабка Мариша сохранилась в памяти куда более явственно. Сухонькая маленькая старушка с паклей седых волос и сморщенным, как печеное яблоко, лицом. Вспомнился еще цветастый платок, который она носила на плечах. - Чё, вспоминаешь? - Паштет сидел на кровати с абсолютно трезвыми глазами. - Вспоминаешь! - уже утвердительно заявил он. Дон сухо кивнул и отвернулся к окну. Светало. - Ведьма она была, бабка Мариша, чертовка, - довольно сказал Паштет, - и еще Диньку на это подбивала. У-у, суки они все. Ведьмы старые. ...Бабка Мариша умерла через восемь лет после того, как Дон переехал в город. Умерла страшно. Соседи говорили, что почти всю ночь в ее доме что-то противно завывало и грохотало, словно билась посуда. А наутро бабку Маришу нашли лежавшей возле двери. Словно она убежать куда хотела, но не смогла. В глазах у нее застыл ужас, но сама она улыбалась. Счастливо так, и облегченно. Врачи в голос твердили про сердце и про сердечный приступ, а деревенские шептались про нечистую силу. Мол, черти за ней приходили и уволокли ведьму старую прямо в пекло. Где ей, кстати, и место. Оковский батюшка - пузатый и борода лопатой - просто запретил хоронить бабку Маришу на кладбище. Не место бесовке и ведьме среди набожных покойничков. А похоронить можно и в сторонке. И отпевать он не согласился... - А Динька тогда пед закончила. И в школе нашей преподавала, - рассказывал Паштет. - Стала заместо Таисии. Ты же помнишь, что это была мечта ее жизни - детей мучить и голову ерундой забивать. Она класс пятый или шестой вела. Я точно не помню. А после смерти ее бабки ей трудно пришлось. Да еще и отец Евлампий пороха в огонек подкидывал. Мол, как может внучка ведьмы учить таких диточек. Она же им всю веру замутит и испоганит. А ты наших богопослушных помнишь... ...Старые бабки шептали всем, что Диньку нужно шугануть из школы. Пусть в город едет. Уж там-то много безбожников. Какие деньги зарабатывают, но не могут иконку или образок какой купить и в своей квартире безбожной повесить. Нехристи. А одна бабка просто пришла и во время урока обозвала Диньку ведьмой и уволокла свою любимую, ненаглядную и ревущую во весь голос внученьку за руку. Динька тогда плакала и отпустила всех детей домой раньше времени. Дальше - хуже. Оковские же мужики не дураки выпить - у нас каждый день праздник, а самогон гонят в каждой третьей хате. Ну, выпили, все нормально, закусили символически, и тут одному в хмельной мозг как вдарит: - Мать моя женщина. У нас же внучка ведьмы живет. Не порядок. - Ну они и пошли к Динькиному дому (а она ведь у своей бабки была прописана), долго что-то горланили, а потом начали бутылами и камнями закидывать. Динька вышла было их урезонить, а ее уже и матом отборным покрыли и бутылкой пустой запустили. Промахнулись. Выпили все же изрядно... - А менты на это даже не прореагировали. Динька заявление писала - они "потеряли". Козлы, - закончил Паштет. На столе стояла сковородка с жареной картошкой, и Паштет с урчанием начал поглощать завтрак. - А она мне верила, - сухо сказал Дон, уныло ковыряя вилкой. - В классе одиннадцатом говорила, что только на меня может расчитывать. Больше не на кого. Ну, еще бабка Мариша. Были родители... они же погибли, когда ей лет десять было. Верила мне и бабке Марише, - повторил он и, посмотрев на Паштета, добавил, - Чем все кончилось? Рассказывай до конца. - Выжили ее, - печально сказал Паштет. - Когда на тебя вся деревня ополчилась - тут так взвоешь. И во всех бедах стали ее винить. Чуть что случится - сразу Динька среди виновных на первом месте. Она долго терпела, с полгода, что ли. Не хотела с классом расставаться. Дети ее все-таки любили. А потом не выдержала. Выставила дом на продажу и в город собралась. В деревне долго этому радовались. Динька уехала, а дом... ...а дом этот потом заколотили. Дон сам съездил в Оковку и постоял возле дома. Окна были внахлест заколочены досками, а дверь была забита большой, толстой фанерой. Огород уже зарос ковром сорняков и чертополоха, а драгоценная травка бабки Мариши, которую она старательно удобряла и поливала, была кем-то заботливо вырвана, затоптана и сожжена. Забор весь перекосился и почернел. А Динька ведь верила в него. Говорила, что только на него может рассчитывать. Но он уехал и оставил ее одну... Получилось, что он ее просто кинул. А проще говоря - предал... |
Оглавление
|
